Жизнь среди Масаев

Жить в африканских племенах, я совсем не планировал. Но на то и нужны приключения, чтобы жизнь шла не по плану. А в мои планы вмешался, маленький мальчик и его фотография, масай Айсак и местный жулик и бандит Джоб. Но обо всем по порядку. Вернемся на год назад в 2005 год, когда я совершал свои восхождения на три самые высокие вершины Африки.

У подножья горы Килиманджаро меня случай свел с жуликом и, как оказалось, бандитом Джобом. То, что он жулик, я догадался, когда он выдавал себя за директора турфирмы. Он промышлял тем, что втирал очки доверчивым туристам в разных подставных туристических офисах, брал с них авансы и исчезал.   Но, несмотря на это, я доверился ему, и в итоге взошел на Килиманджаро по смешной цене. Он же должен был меня после отдыха на Занзибаре отвезти на гору Ол –Доиньо-Ленгаи. За это время Джоб успел кинуть на деньги итальянца и компанию русских. А со мной просто решил переждать, пока его разыскивали правоохранительные органы в его родном городе Моши. Я об этом ничего не знал и отправился с нимха сотни километров в поселок Мту-ва-Мбу и даже не подозревал о том, в какую авантюру уже влип.

Так как тротуаров в этой дыре не было, мы шли по дороге, в надежде на попутную машину, что забросит нас к кратеру Нгоронгоро и вулкану. Планы были грандиозными: пройти путь от кратера Нгоронгоро, по Нагорю Великих картеров через вулкан Олмоти и Эмпакай и совершить восхождение на священную для племени масаев вулкан Ол Доиньо Ленгаи, где «Дом Бога». В общем прогулочка, в 120 км в одну сторону пешком, обещала быть весьма интересной и насыщенной приключениями. Но этому дерзкому плану не суждено было случиться; остановилась машина, из нее выскочили трое белых ребят, схватили Джоба и затолкали в джип. Вот так вот просто по среди белого дня похищение в Африке! Естественно, глядя на все это, я решил вмешаться в непонятный но интересный мне процесс. Дело близилось к заварушке, но на чистом русском я услышал пару матов.   Оказалось, это русские ребята туристы, которых недавно на деньги кинул Джоб. Они возвращались после сафари и тут, надо же, какая удача: сам Джоб идет им на встречу. Так жулик и по совместительству мой проводник оказался в тюрьме, а я без гида. В кемпинге, где я остановился, мне на замену предложили гида Айсака из племени масаев. И, хоть, он родился у берегов озера Маньяра, но никогда сам на Горе Бога и озере Натрон не был. Зато, что бы наладить контакт, он меня отвел в деревню масаев, где я сделал пару фотографий из жизни племени.

На следующий день русские ребята решили мне помочь. Но без стремного «индейца», так они называли Айсака, хватило им Джоба. В итоге они меня забросили в кратер Нгоронгоро. Где я заплатил национальному парку за рейнджера, который должен был меня сопровождать в  моем приключении к «Горе Бога» . Но рейнджер, начал слезно умолять и причитать, почему именно ОН? У него семья, жена, дети, а он должен вести меня черт знает куда через масайские земли? Как будто я собирался его по дороге съесть или с ним выиграть целую войну против масаев.  В итоге директор внял его мольбе и его отпустили, а мне полностью вернули деньги. Что делать, я решил, отказался от «Горы Бога», так как меня еще ждал пятитысячник, гора Стенли в Уганде.

Когда я после своих приключений вернулся домой и проявил пленки, то понял, что очень даже неплохо снимаю. И свои фотографии, сделанные в поселении масаев, отправил на фото конкурс в украинскую редакцию журнала «National Geographic». А дальше, я выиграл этот конкурс. Меня пригласили в редакцию и пообещали, что опубликуют мой репортаж про масаев, если я вновь отправлюсь в Африку на велосипеде! Теперь велосипед должен был стать моим транспортом в мир масаев, осталось дело за проводником.

   

  В северной части Танзании, недалеко от берегов озера Маньяра, расположен поселок Мто-ва-Мбу. Он раскинулся вдоль небольшой речушки, давшей ему название. В переводе с суахили Мто-ва-Мбу означает «Москитная река». Сам по себе поселок ничем не примечателен и известен он только за счёт того, что служит воротами во всемирно известные заповедники: кратер Нгоронгоро и Серенгети. За сотни километров от них, на востоке, находится «крыша Африки» – гора Килиманджаро. Между этими главными туристическими достопримечательностями страны расположена голая, пыльная долина, именуемая “Масайскими степями”. Правда, степи она напоминает лишь в непродолжительный период дождей, все остальное время — это полупустыня. Климатические изменения в регионе хорошо заметны: ледники Килиманджаро тают, количество осадков сокращается. К тому же эта территория лежит в так называемой «дождевой тени». Образуют ее Килиманджаро и вулкан Меру. Они перехватывают львиную долю всех осадков, приносимых пассатами с Индийского океана. Неудивительно, что здесь четвертый год подряд царит засуха.

И вот я, разыскав масая Айсака, решил отправиться с ним на велосипедах через эти суровые земли на север, вдоль нагорья Великих кратеров, к горе Бога – действующему вулкану Ол-Доиньо-Ленгаи.  Велосипед Айсаку искали по всему селу, но вот оно счастье –нашли! Гора Бога, которая меня так манила, названа так племенем воинов скотоводов масаев. Они верят, что на вершине вулкана живет могущественный Бог, посылающий дождь и низвергающий огненные реки на землю. Последний раз мощное извержение вулкана было сорок лет назад, а небольшие выбросы лавы происходят до сих пор. Своими глазами мне предстояло увидеть величие природы и нищету людей. Пожить в племенах, где нужно бороться за свое существование, в масайской глубинке, где не знакомы с туристами, толком нет ни дорог, ни воды, ни еды. Но первым делом я собирался разыскать маленького мальчика, встреченного мною год назад в одной масайской боме (селении).

 Удивительно, но здесь, на задворках Мто-ва-Мбу для детей нет ничего лучше, чем получить ручку в подарок. Детских просьб я не забыл - привез с собой школьные принадлежности: карандаши, ручки и тетрадки. Проехав всего с десяток километров от села, по песчаной тропе, одновременно являющейся и дорогой,  ты оказываешься в другом мире, в другом измерении.  Масайское селение напоминает нечто среднее между резервацией и пережитками прошлого. Здесь ещё чувствуется дыхание старой Африки. Первыми нас встречает детвора, выскакивающая из своих жилищ - бом. Они уже знают, что мы привезли им подарки.   Десяток детишек тянут свои ручки к волшебной палочке со стержнем –  ведь она несет знания! А воздушные надувные шарики вызывают бурю восторга граничащую с замешательством - такое дети видят впервые! Ну и какой же праздник без конфет!

Я ищу в толпе знакомого мальчика-масая. Айсак вместе с женщинами-масайками изучает фотографию “героя” в журнале “National Geographic”. Им трудно узнать ребенка, ведь мальчуган сфотографирован со спины. Позже я понимаю, что это не та бома. Но Айсак не сдается: он строит всех детей в шеренгу и ходит сзади сверяя с фотографией их лысые затылки. Дело в том, что для масаев вамбулу, самая лучшая прическа – это ее отсутствие, они бреют и себе и детям головы налысо! Не жарко и вши не кусают.

И вдруг Айсак показывает на ребенка и говорит: “Это он! Точно он!”. Я смотрю на ребенка и с удивлением говорю: – “Айсак, это же девочка!” На что Айсак отвечает: “Какая разница, помоги ей! Сейчас ведь всем плохо!”.

Да, глядя на пустые кизяковые масайские хижины, полуразрушенный загон для скота, грязных детей, понимаешь, что здешние масаи переживают не лучшие времена. Кругом антисанитария, на многих детских личиках сидят мухи. Они лезут в глаза малышей, нос и рот, но ни дети, ни взрослые не обращают на насекомых никакого внимания. Создается впечатление, что мух просто не замечают. Особенно страдают детские глаза. Помощь приходит лишь тогда, когда мухи отложат личинки в слизистую оболочку глаза. После этого со стороны родителей предпринимаются какие-то санитарные меры. Но не всегда вовремя, поэтому некоторые масаи незрячие.

 Гноящиеся раны, вздутые животы и инфекции здесь привычное явление. Я спросили у Айсака: “Почему взрослые масаи на это не реагируют?” – “Потому, что так росли мы и наши предки!” – ответил он. И продолжил: “Дети для нас - главная ценность. У масаев нет беспризорных”. Если родители умирают, детей воспитывают родственники или община. Среди масаев нынче высокая смертность, главной ее причиной является СПИД. Большая рождаемость пока служит гарантом существования племени, но с распространением ВИЧ положение может измениться. А проблема ведь не только в игнорировании средств контрацепции и моногамии; масаи заражаються и бытовым путем. Я стал свидетелем, как одним лезвием все члены деревни бреют голову, причем на порезы никто не обращает внимания. Такое бритье — это не веяние моды, а традиция масаев – вамбулу, можно сказать их этническая черта, к тому же - это лучшее средство против вшей. Кроме того, мужчины вамбулу отличаются от других масаев по шрамам на лице. Ведь когда-то они считались лучшими копейщиками- охотниками. С копьем выходили на слона; но главным и желанным трофеем для них является лев. Ведь только сразившись со львом, юноша масай мог рассчитывать на благосклонность девушек. Не даром львы обходили масаев стороной, впрочем, как и караваны работорговцев.

Покидая нашу первую масайскую бому и продолжая наш путь, я надеялся, что на обратном пути мальчугана все же отыщу. К концу следующего дня мы останавливаемся на ночь за большим масайским поселком Энгарукой. Нас любезно принял у себя старейшина одной из бом, масай Лаборани. За день мы порядком устали, но оказанное гостеприимство не позволило сразу лечь спать. Ужиная под открытым небом, в кругу с воинов- масаев, Лаборани делился с нами проблемами своей семьи и других семей: “Больше всего нас беспокоит засуха. За последние четыре года от моего с братом стада коров в сто голов осталось лишь двадцать. Ситуацию спасают козы, они приспособились к скудной растительности, кормят нас и ещё способны давать приплод. Если б не они, было бы туго!” Присутствующие масаи утвердительно кивают головой.

 У масаев скот - мерило богатства и залог женитьбы. Наш проводник Айсак обладает стадом в двенадцать коров, надеясь в ближайшем будущем довести его количество до двадцати голов. На вопрос зачем? - отвечает: “Возьму себе вторую жену, иначе ее не прокормить!” Айсак и Лаборани отнюдь не юноши. У последнего - одиннадцать детей и две жены. Но о себе он не беспокоится, а вот что ждет молодежь? - Общество разрушается. Молодые масаи, не имея собственного скота, вынуждены отказываться от традиций и женитьбы. Они бросают племя и отправляться в города и села в поисках лучшей жизни и работы. А многие зарабатывают тем, что стоят у туристических дорог во входах в заповедники, и просят за фото деньги у туристов.

Знаменитый образ воина-масаи, закутанного в красный клетчатую тунику, с копьем и щитом в руке, был воспет еще в начале XX века Карен фон Бликсен в романе «Из Африки». Красные тоги – это цвет крови, т.е. храбрости, а не бахвальства.  Лаборани с горечью говорит:“Прошли времена схваток со львами и битв за скот. Масаи потеряли гордость”. Раньше у масаев, чтобы стать мужчиной нужно было выйти с копьем на схватку со львом! Иначе масаю не светила женитьба. Это у нас - деньги, машины, дома и роскошь, -  любили и любят женщины! А вот масайские девушки раньше любили храбрых и смелых. А если у них есть еще и стадо коров, то вообще красота! Но, времена поединков масаев со львами давно прошли - это факт. Теперь современные молодые масайки выбирают себе потенциальных партнеров по танцам.  Первый воин в крале — тот, кто прыгает выше всех.  Он то и будет предметом вожделения девушек. Вот такая тебе - Кровь с молоком, шутит Айсак.

Сейчас даже ту самую кровь с молоком уже редко употребляют масаи: теперь это деликатес.  Мы, кстати, все ели руками из мисок, лишь чай с молоком попивали с жестяных кружек. Женщины ели отдельно от мужчин. Вообще жизнь в браке для женщины — это нескончаемая череда дел. Женщины-масаи строят хижины, доят коров, воспитывают детей, готовят пищу, а также носят воду и дрова для очага, убирают и стирают. Всё остальное, удел мужчины - защита деревни от врагов и диких животных и выпас скота.

А еще масайским девушкам по традиции вырывают два нижних зуба, зачем никто не помнит, зато сплевывать удобно. Это знак одобрения. А до недавнего времени делали обрезание. Но правительство Танзании и Кении с этим обычаем долго боролись и победили. Теперь масайские кланы от него отказались. Мы засиделись до поздней ночи рассуждая об обычаях масаев под звездами. Периодически кто-то из присутствующих масаев брал фонарик и освещал песок вокруг нас; только тогда, когда луч света остановился на скорпионе, стало ясно, зачем это делается.

Утром, после дойки чахлых коров, мы простились с семейством Лаборани и пока не жарко, отправились в путь. Символическая дорога из следов джипов - терялась за горизонтом, утопая в лавовом песке. Когда ехать становилось совсем невмоготу, приходилось останавливаться и тянуть велосипеды по песку. Передвигаясь по местности, заросшей колючим кустарником, мне несколько раз послышался плач. Вскоре обернувшись, я увидел позади себя бегущего мальчика, который за нами бежал и плакал. Невзирая на протесты Айсака, я решил остановиться и выяснить в чем дело.

 Краткое общение с Айсаком его успокоило, и он перестал плакать. Мы же узнали о причине его беспокойства. Еще вчера мальчик отправился из одной бомы в другую. По дороге он заблудился и всю ночь блуждал по бушу. По словам Айсака, мальчик вряд ли стал плакать, если бы не увидел “мзунгу” – белого, то есть меня. Оказалось, что я испугал его больше, чем ночь. Малой, наверное, подумал, что, заблудившись пришел в страну бледнолицых.

Я собирался подвезти мальчишку к ближайшей боме, но Айсак запретил это делать. “Пусть бежит за нами. Какой из него масай, если он нюни распускает?” – был его ответ. Традиции воспитания подростков – будущих маронов менять я был не вправе. Он так и бежал за нами (около пяти километров), пока на горизонте не показалась бома.

Раньше, в соответствии с древними традициям масаев, жизнь мальчика масая делилась на этапы: они переходили из одного возрастного клана в другой.  В возрасте 7-8 лет ребенку протыкали мочку уха заостренным куском рога. А потом дырку расширяют кусочками дерева. Смысл этого обряда для красоты. У некоторых масаев длина растянутых ушей у доходит почти до плеча. Затем лет в 13-15 подростки проходят через обряд обрезания или инициации. И вдобавок еще вырывают несколько зубов, при этом он должен мужественно все терпеть.  После чего юноши становятся мужчинами - воинами и до лет 35 должны женится. После 40 лет масаи переходят в клан старейшин.  

 Мы ехали весь день, под палящим солнцем и пристальными взглядами встревоженных страусов. К нам пару раз устремлялись масаи и выпрашивали – Маджи! В переводе – Воды! Я наслаждался путешествием: на фоне пустынных пейзажей проплывали вулканы Эмпакай и Ол –Доиньо –Ленгаи.

Вечером, оказавшись в небольшом масайском селении Энгаре-Серо, мы стали лагерем на берегу одноименной масайской реки. Это чудо-река, берущая начало в нагорье Великих Кратеров и впадает в недалеко расположенное щелочное озеро Натрон. Речушка обеспечивает жизнь людям и животным в радиусе двадцати километров. В местном кемпинге для ученых и редких туристов бутылка питьевой воды стоит два доллара. Пришлось уподобиться местным масаям и пить воду фильтруя из речки, так как наши запасы из 20 литров воды практически закончились.

Утром и вечером к реке вереницей тянутся масаи и скот. Постоянная очередь из ослов и мулов, груженных флягами, бурдюками и пластиковыми бутылками здесь- привычное явление.  Жителям отдаленных масайских бом приходится преодолевать расстояние в тридцать-сорок километров в два конца, чтобы запастись водой на пару дней. И несмотря на наличие воды, здесь мало растительности, поэтому на выжженной солнцем равнине часто встречаются павшие домашние и дикие животные. Этот район геологически активен, о чем свидетельствует близость красавца действующего вулкана Ол-Доиньо-Ленгаи: его лава подогревает в округе землю из нутрии, поэтому с растительностью здесь совсем плохо. Хотя на первый взгляд может показаться, что на его верхушке, высотой 2 878 м, поблескивает снег. Но этот «снег» - всего лишь корка застывшей соды. Вулкан Ол-Доиньо-Ленгаи действительно уникальный- это единственный в мире щелочной вулкан!

С проводником масаем, на следующий день, мы отправились прямо по реке к водопаду. Купание под струями живительной воды, пожалуй, было для меня самым приятным в этом путешествии! А после освежающих и бодрящих процедур мы зашли в масайскую бому.Свои жилища масаи строят из деревянных шестов, обмазанных навозом. В таком жилище нет окон, только двери. Внутри тусклый свет исходит от очага, что располагается посередине. Кровати тоже сделаны из навоза, дерева и глины, сверху на них стелют шкуры коров.  Иногда шкуры животных стелют прямо на полу. Мелкие домашние живот­ные - козочки и телята - часто живут тут же, за перегородкой. Масайские хижины объединяются в бомы из 4-10 домиков, где живут от двух до пяти семей. Вокруг бомы устанавливают ограждение из шестов и колючих кустов, внутри загон для скота сделанный из деревьев– так получается крааль.  Масаям он с давних пор служит защитой от нападения львов, леопардов и гиен.

Хотя здесь хищников особо нет, зато есть безжизненные ландшафты щелочного озера Натрон. Оно раскинулось на 60 км вдоль Танзании, на границе с Кенией.  Живут в нем только фламинго и то с краю. А дальше сплошные сюрреалистические инопланетные пейзажи. Но приехал я не на озеро Натрон, а к «Горе Бога»

К вечеру мы с Айсаком и проводником масаем отправляемся к подножию священной для масаев – “Горе Бога”– Ол-Доиньо-Ленгаи. Масаи опасаются рядом селиться возле склонов этой горы, полагая, что могут потревожить могущественные силы природы.  По дороге встречаем группу вооруженных небольшими луками и копьями масайских детишек. Я думал, что они охотятся, а оказывается – защищаются. В период засухи стаи бабуинов в поисках пищи спускаются с нагорья и нападают на детей. Поэтому вечером дети вынуждены объединяться группы и вооружаться примитивным оружием, чтобы в случае нападения защитить себя.

Целую ночь мы потратили на то, чтобы взобраться на вершину, представляющую собой кратер размером с футбольное поле. Лава, щелочь и пепел на Ол-Доиньо-Ленгаи создали поистине неземной пейзаж. Идешь по хрустящей щелочной корке, покрывающей всю поверхность кратера, любуешься магмовыми пиками, дышишь ядовитым сероводородом.  Но мы были вознаграждены в полной мере: нам повезло, и мы стали свидетелями извержения вулкана, начавшееся на небольшом участке кратера. Темноту ночного неба озаряла магма, выбрасываемая вулканом из одного зубца-жерла.  Когда рассвело, цвет магмы потускнел, и стал казаться нам черным. Эта черная раскаленная масса текла у наших ног, напоминая не-то горячий асфальт, не-то шоколад.

Солнце и отсутствие воды заставило нас начать спуск вниз. Сделать это было не так-то легко. Айсак остался очень доволен подъемом, ведь по поверьям масаев, те, кто поднялся и спустился вниз живым и невредимым, может рассчитывать на покровительство Бога; а оно нам в пути, ох, как пригодится. А еще масаи верят, что бог Нгаи, когда-то подарил им всех коров. Поэтому, раньше, угонять чужой скот, считалось богоугодным делом. Ведь по поверьям у масаев, скот когда-то украли другие племена. Вот они его и возвращают.

  Жажда нас убивала, спустившись с вулкана, наш путь к реке превратился в исход. Айсак уселся под куцым кустиком с проводником. - Вы что решили здесь умирать? – спросил я - Нет! У нас сиеста - услышал я в ответ. Нашему пути по раскалённому песку не было конца. В первой боме мы попросили воды. Старушка масайка протянула нам замасленный небольшой калебас с мутной водой. Но пить так хотелось, что мы были не в силах отказаться. Этого, правда, хватило ненадолго. И когда мы оказались у реки – для нас не было большего счастья. Мы были в Раю! И пили прямо из реки, а выше по течению, в это же время, пили масайские ослы и коровы.

На обратном пути в Мто-Ва-Мбу, мы занялись поиском мальченки-масайчика. Ведь, собственно говоря, это была одна из целей нашего приезда в этот район. Я его не видел целый год и меня интересовала судьба замурзанного малыша, уныло смотрящего в пустой загон для скота. К вечеру, несмотря на усталость, мы отправились   на его поиски. На этот раз из появляющихся на горизонте масайских селений я пытался сам определить знакомую мне бому. Интуиция меня не подвела- мы оказались в нужной боме. Въехав на велосипеде, я заметил, что здесь всё по-старому, лишь форма крааля, загона для скота, изменилась. К основному загону добавили маленький – для молодняка. И вот с виду пустынное селение тут же оживает.  Из ниоткуда появляются масайские детишки, со всех ног бегущие посмотреть на прибывших путников.

Я жадно ищу глазами знакомые черты карапуза. И вдруг я закричал: “Это он! Я его узнал!!!” Радости моей не было предела – ведь я всё-таки его нашёл! Но Айсака смущает одежда малыша – на старом снимке мальчуган в лохмотьях, а сейчас на нём приличная одежда из секондхенда. Старик масай, выполняющий роль няньки-воспитателя, увидев фотографию в журнале, подтвердил: «Да, Лепапа, кто ж ещё!». А по поводу одежды он объяснил, что его отец устроился на работу и теперь в семье появились кой-какие деньги, и родители могут себе позволить одевать малыша получше.

Лепапа – сын отца, так переводится его имя. Теперь у него будет всё хорошо, в этом я уверен. Мальчуган меня не узнал, и был очень удивлён всеобщим вниманием сородичей и вручёнными ему подарками. Тем временем Айсак вводил толпу любопытных в курс дела, а именно: кто я и зачем к ним приехал. Вскоре Айсак подвёл ко мне молодую масайку с грудным ребёнком на руках и сказал: “Ты хотел помочь масаям? Помоги ей! Помоги её детям!” “Чем я могу им помочь?” – спросил я. “Стань их отцом. У тебя будет хорошая жена. У неё есть свой дом, скот, и она может рожать детей; что ещё в жизни надо? “А где отец её детей?” “Он умер от СПИДа; здесь такое случается часто.” “Детям я помогу, а вот о семье думать рано, тем более, что впереди у меня ещё такой далёкий путь.”

Клубы пыли в вечернем небе возвещали о том, что с пастбища возвращается скот. И нам было пора возвращаться. Простившись с Лепапой и всеми присутствующими, мы отправились догонять заходящее солнце. Это путешествие в мир масаев перевернуло полностью мое сознание. Я осознал, что горы, вулканы, моря и океаны еще постоят и без нас! А вот племена их обычаи и культуру мы скоро потеряем навсегда. И детям, а тем более внукам, мы будем рассказывать сказки о диких племенах, о воинах; как сейчас рассказываем мифы и сказки про: Ахилла, Одиссея, короля Артура и Илью Муромца.